Год	Чемпионат		Игр(Голов)
2013/14	Рубин (Казань)		14(4)
2014/15	Рубин (Казань)		13(1)
2014/15	Ростов (Ростов-на-Дону)		11(3)
2015/16	Ростов (Ростов-на-Дону)		24(9)
2016/17	Ростов (Ростов-на-Дону)		27(7)
2017/18	Рубин (Казань)		26(5)
2018/19	Рубин (Казань)		14(4)
2018/19	Зенит (Санкт-Петербург)		12(9)
2019/20	Зенит (Санкт-Петербург)		28(17)
2020/21	Зенит (Санкт-Петербург)		24(19)
2021/22	Зенит (Санкт-Петербург)		15(7)
Год	Кубок России		Игр(Голов)
2013/14	Рубин (Казань)		1(0)
2014/15	Рубин (Казань)		2(1)
2017/18	Рубин (Казань)		2(0)
2018/19	Рубин (Казань)		3(1)
2019/20	Зенит (Санкт-Петербург)		3(0)
Год	Суперкубок России		Игр(Голов)
2019	Зенит (Санкт-Петербург)		1(2)
2020	Зенит (Санкт-Петербург)		1(0)
2021	Зенит (Санкт-Петербург)		1(1)
Год	Еврокубки		Игр(Голов)
2013/14	Рубин (Казань) Л/Е		2(1)
2016/17	Ростов (Ростов-на-Дону) Л/Ч, Л/Е		14(5)
2018/19	Зенит (Санкт-Петербург) Л/Е		4(3)
2019/20	Зенит (Санкт-Петербург) Л/Ч		6(2)
2020/21	Зенит (Санкт-Петербург) Л/Ч		4(0)
2021/22	Зенит (Санкт-Петербург) Л/Ч		5(2)

Примечание!

Турнир	Игры	Голы	Предупр	Удал
Чемпионат России	208	85	39	2
Кубок России	11	2	1
Суперкубок России	3	3	1
Еврокубки	35	13	5
Всего	257	103	46	2

 

Сердар Азмун в КЛУБЕ ГРИГОРИЯ ФЕДОТОВА

Азмун Сердар в списке футболистов, забивших 50 голов и более.

Краткая биография

Сердар Азмун родился 1 января 1995 года в городе Гомбеде-Кавус провинции Голестан, Иран. Нападающий.

* * *

...Гомбеде-Кавус — родной город семьи Азмунов — находится в провинции Голестан. Регион расположен на границе с Туркменистаном, поэтому большая часть населения — этнические туркмены. Чтобы добраться туда из Тегерана, нужно долететь до столицы региона — Горгана (билет стоит около 1000 рублей) и оттуда ехать полтора часа на машине...

* * *

— Очень возможно, что ты первый русский в Гомбеде-Кавусе. Раньше не встречал их здесь. Но я надеюсь, что русские начнут ездить сюда. Ладно, не в Гомбад (так местные называют Гомбеде-Кавус. — «Матч ТВ»), но в Иран. У нас есть очень много прекрасных городов — Тегеран, Исфахан, Шираз, и в Иране живут великолепные люди. Я надеюсь, что русским здесь понравится.

— Я в Голестане всего несколько часов. Не могу сказать, что чувствую себя некомфортно, но очень непривычно. Ты можешь описать свои чувства, когда впервые проделал обратный путь: из Гомбеде-Кавуса в Россию?

— Мне было 17 лет, это было очень сложно: совсем молодой, приехал без семьи. После первой недели чувствовал себя мертвецом. Но затем начал понимать людей и культуру, которая отличается во всех странах. Мне было очень сложно понять, как я должен разговаривать, налаживать контакт с людьми, но примерно через месяц уже чувствовал себя как в Иране.

— Ты стеснялся общаться?

— Не то что стеснялся, просто не знал язык. Русский был невероятно сложным для меня, слишком сложным. Меня спасал друг и переводчик Бако — он делал все для меня. Сейчас я могу говорить на русском, иногда даже прикалываюсь над ним: «Все, [Бако] мне больше не нужен переводчик, можешь ехать [домой] в Таджикистан».

— Я слышал от тебя совсем немного слов — вспоминается «колхоз» в чемпионской раздевалке «Зенита».

На видео Азмун в иранском поле называет своих футбольных корешей колхозниками. Иванович — сербский, Байрамян — армянский. Дзюба и Ракицкий — просто колхоз. Кажется, это идеальная постирония.

— Сейчас нет проблем. Я знаю все матерные слова. Когда я был в «Ростове», Калачев научил меня всему русскому мату. Он самый плохой парень на поле. Он и Гацкан. Но за полем они лучшие. Я попросил Калачева научить меня матерным словам, чтобы я мог ответить, если кто-то будет меня материть. Сейчас все в порядке. Понимаю, 80-90 процентов русской речи.

— Люди в России хорошо знают, как ты развивался в России: «Рубин» — «Ростов» — «Рубин» — «Зенит». Но почти никто не знает, как ты начинал играть в футбол здесь.

— Я начал играть в моем родном городе [Гомбеде-Кавусе], когда мне было 9 лет… [что-то уточняет у отца]. Нет, впервые я начал играть в раннем детстве в Туркменистане. Отсюда до него два-три часа на машине. Мы были там на каникулах, и я попробовал. Мне было всего 8 лет, просто попробовал попинать мяч. До этого играл только в волейбол.

— Я попинал мяч, отец сказал, что у меня неплохо получается и бла-бла-бла, он бы хотел, чтобы я попробовал. Потом уже пошел в первую школу «Огаб». Поля были ужасные, они везде такие в Иране — очень тяжелые и почти без травы. В каждом интервью мы говорим, что нам нужны нормальные поля. Карлуш Кейруш сражался с федерацией, чтобы больше строилось хороших полей, но… Я не знаю. Надеюсь, все будет хорошо.

— После «Огаба» ты занимался в «Шамушахе». Это в Горгане, в 1,5 часах отсюда. Как ты добирался туда?

— Как правило, я сбегал с последнего урока в школе со своим другом, чтобы успеть на тренировку. Мы брали такси и ехали в Горган, потому что «Шамушак» был лучшей академией во всем Иране. Не только в Голестане.

— Когда тебе было 13 лет, ты бросил футбол ради волейбола. Давай подробно об этом.

— В 12 лет меня вызывали в сборную Ирана по футболу, но затем меня списали. Не включили в список и сказали: «Финиш». Я спросил: «Как так? Ведь я забиваю очень много голов». Но меня не взяли в команду.

— Разве важно в 13 лет играть в сборной? Ты же мог спокойно продолжать заниматься в своей команде и без сборной?

— Не знаю, что мне нужно ответить на этот вопрос, но они могли включить меня в список. Не знаю, почему они так сделали. Я уверен, что был очень хорош в то время, правда. Возможно, я не нравился тренеру или у него были проблемы с моим отцом, не знаю. В общем, я решил, что больше не хочу играть в футбол, буду играть в волейбол.

Мы часто играли в него во дворе на деньги. Делали ставки — по 5-10 долларов, но это было большой мотивацией. Так я играл в волейбол каждый день и достиг хорошего уровня. Возможно, играл даже лучше, чем футбол. Бросив футбол, я пошел в местную команду, мы стали чемпионами Голестана. После этого тренер сборной Ирана по волейболу сказал, что хочет видеть меня. Лагерь сборной базировался в городе Урумия, это безумно далеко, где-то 12-13 часов на автобусе отсюда, но я был готов ехать.

— И как получилось, что ты все-таки вернулся в футбол?

— За день до отъезда я играл в волейбол во дворе — как обычно. Ко мне подъехал тренер на мотоцикле и завел разговор. В итоге позвал на игру за футбольную команду. Отвечаю ему: «Нет, никак, завтра уезжаю в сборную по волейболу, это невозможно». Он: «Сыграй за нас, а потом езжай и занимайся своим волейболом». Так и решили.

Сыграл против команды из соседнего города, забил 11 голов. Моя сестра сказала мне: «Слушай, давай лучше в футбол». Ответил ей: «Мне больше не нравится футбол. Если вернусь и меня снова не вызовут в сборную, то я не переживу этого». В итоге тренер убедил меня, и я отказался от поездки в сборную Ирана, вернулся в футбол.

— Получается, тот тренер на мотоцикле изменил твою жизнь?

— Да, именно так. Каждый раз, когда я вижу его, я говорю «огромное спасибо». Каждый раз.

— Это правда, что многие здесь молятся за тебя?

— Не только здесь, но во всем Иране. У меня очень хорошие отношения с людьми, правда. Я знаю, что они любят футбол, и мне всегда хочется делать их счастливыми. Я обожаю их, честно, лишь однажды они говорили плохо обо мне, но после этого момента все в порядке.

— Ты о ситуации после ЧМ? Расскажешь?

— Сложная ситуация, но я попробую объяснить. У меня, точнее у моего отца, были проблемы с главным тренером «Персеполиса» Бранко [Ивановичем]. Он сказал: «Почему Азмун играет за сборную?» Мой отец ответил ему: «Зачем вы говорите о моем сыне? У вас есть своя команда. Мой сын — легионер. Зачем?» Тогда я уже был в пятерке лучших бомбардиров в истории сборной, мне 24 года, мне хотелось получать поддержку, но они говорили неприятные вещи, критиковали меня.

Ни один отец не хочет, чтобы о его сыне говорили плохо. Неважно, кто он — футболист, президент, кто угодно. Я понимаю, что если буду играть плохо, перестану забивать, то меня [словесно] убьют, и не беспокоюсь о плохих словах в свой адрес. Я беспокоюсь о своей семье, здоровье мамы и отца. Но. Еще раз хочу сказать, что сейчас все прекрасно. И фанаты поняли, что тогда произошло. У меня отличные отношения с игроками «Персеполиса», болельщиками. Все супер.

— Ты можешь назвать себя эмоциональным человеком?

— Когда я был молодым, и моя команда проигрывала, это не было важно для меня. Все равно.

— Ты думал только о собственной игре.

— Да. Я проиграл? Ладно, но я ведь играл хорошо. Но когда я начал работать с Курбаном [Бердыевым], когда увидел больших игроков вроде Гекдениза, Рондона, Еременко, Рыжикова и других сильных футболистов, то понял, что ошибался. Когда мы проигрывали, казалось, что они лишаются жизни. Я понял, что должен сражаться прежде всего за то, чтобы команда не проигрывала. Сейчас я вообще не могу проигрывать. Если команда проигрывает, то я чувствую себя мертвецом.

Был очень неприятный момент после ухода из «Ростова». Мы не проигрывали на своем поле около двух лет. Я перешел в «Рубин», мы проводили игру против «Краснодара» и проиграли 1:2. И я видел некоторых игроков «Рубина» в раздевалке… Они смеялись, им было наплевать. Это были не молодые парни, но вели себя, как я в 17 лет.

— И что ты сделал?

— Помню, я был в бассейне, очень переживал. Мы были вдвоем с моим переводчиком. Говорю ему: «Какого *** [черта]? Они смеются после поражения в важной игре!» Да, «Краснодар» очень сильная команда, но я не хочу им проигрывать. Пришел Рыжиков. Задал ему вопрос: «Почему они веселятся?» Рыжиков рассказал мне историю про Оливера Кана. Кан говорил: «Если я проиграл игру, то я забываю обо всем и думаю только о следующей игре». Окей, вам плевать, но не показывайте этого публично. Вот что было самым неприятным.

— Так было в «Рубине» после каждой проигранной игры?

— Нет, все постепенно менялось с приходом Курбана. До этого было много денег, сейчас нет ничего. Она платили слишком много игрокам… Я не президент, но я находился в команде, видел ситуацию. Если тебе платят большую зарплату, то ты должен играть как футболист с большой зарплатой. Если мне платят условно миллион-два-три долларов или евро, то я должен соответствовать. А если я получаю эти деньги и постоянно играю так [плохо], то за что я их получаю?

— Когда ты не реализуешь момент, то очень эмоционально ведешь себя на поле.

— Дааа, потому что это мой хлеб. Если я забиваю, то ем его не зря. Если нет, то подвожу всю команду, болельщиков. Это ужасно, потом очень долго ругаешь себя за то, что не отнесся к эпизоду с должной концентрацией. Думаю, это не только я, а 90 процентов футболистов.

— Как бы ты описал Сердара Азмуна в одном предложении?

— Я очень добрый.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне не хочется проблем ни с кем. Я могу сказать, что я не bad boy.

— Когда мы ехали с твоим отцом…

— Мой отец — большой bad boy. Настоящий bad boy.

— Твой отец рассказал мне, что ты не поддаешься 10-летнему племяннику, когда вы играете вместе. Не хочешь проигрывать ему. Ты серьезно?

— Конечно, серьезно, объясню почему. Я хочу, чтобы он выкладывался полностью. Если он будет легко забивать, легко побеждать, то ничему не научится. Когда мне было 12 лет, я играл в приставку с моим двоюродным братом Микаэлем. Сейчас он мертв, погиб в автокатастрофе в очень молодом возрасте. Так вот, он все время уничтожал меня в приставку. Я просил дать шанс, а он объяснил, что я должен сражаться и победить в честной борьбе. И я все время думал, как же мне его победить. Сейчас я учу тому же самому Илью.

— Твой английский прекрасен. Ты учил его в школе?

— Нет, я просто учил его в Казани, общаясь с Еременко, Натхо. Просто разговаривал, разговаривал.

— Сколько языков ты знаешь?

— Туркменский, фарси, турецкий, английский и русский.

— Татарский?

— Понимаю, но совсем немножко. Но мой отец знает все языки — китайский, японский, правда, только на руках.

— Какие у вас отношения с отцом?

— Он мне как друг. Он лучший.

— Ты часто шутишь над ним.

— Да, всегда. Но если серьезно, то он постоянно мне помогает.

— Он сыграл важную роль в твоем воспитании?

— Конечно. Он всегда учил меня находить путь к победе, но когда я не забиваю, он становится худшим человеком в мире для меня. Он никогда не говорит, что я лучший, но в жизни он лучший человек в мире для меня.

— У тебя татуировка на английском. Почему?

— Возможно, когда я буду играть в большой европейской команде…

— Ты серьезно? Планировал будущее, когда делал?

— Да, да, конечно.

— Одна из татуировок: «Love me for who I am» (люби меня за то, кто я). Что это значит?

— Я ассоциирую это не только с собой, а вообще по отношению ко всем людям: не думай обо мне как о футболисте, думай обо мне как о человеке. Если ты хочешь быть рядом со мной, то не думай о моей карьере, игре, славе, деньгах и прочем, думай о моем сердце, о том, какой я на самом деле.

— За какими европейскими командами ты следишь?

— Мне нравится футбол, я смотрю много матчей. Не могу сказать, что слежу за отдельной командой, но смотрю все большие матчи в Испании, Германии, Англии.

— Есть ли лига, которая нравится тебе больше других?

— Я люблю Германию.

— Почему?

— Потому что они играют в настоящий футбол. Они играют в футбол.

— Ты можешь рассказать историю этой фотографии? Мне кажется, это очень забавно.

— Хаха, это олимпийку привез мой отец. Фото сделано в Гомбаде, а я тогда играл за «Ростов». Ему понравилась куртка, и он купил ее, чтобы я сбрасывал вес. Она отлично подходила для этого, хаха. На самом деле, ЦСКА — прекрасная команда, но сейчас я игрок «Зенита».

— Тогда писали, что ты перешел в ЦСКА.

— Хаха, нет, просто куртка была очень хорошего качества.

— Я уверен, что Дзюба…

— Кто это?

— Не знаю.

— И я не знаю.

— Может, игрочишка?

(Смеемся)

— Я уверен, что он часто шутит над тобой, как и над всеми. Как он это делает и как ты реагируешь?

— Он очень хороший парень. Когда я был в «Ростове», он сблизился с моей семьей.

— Серьезно?

— Да, он общался с моими родителями. В этом сезоне, когда у него был сложный период, он не забивал 1200 минут… У меня была такая же проблема в «Ростове». Это очень тяжелая ситуация для игрока. Он хочет показать себя, но моменты уходят. Моя мама молилась за него, за то, чтобы он забил. Она просила меня помочь ему забить гол. Я смотрел на нее: «Мам?» Конечно, я хотел, чтобы он забил гол, я понимал, что это большая проблема для него. Говорил маме, что все будет в порядке, не сомневался в Артеме. Он отличный футболист и принес огромную пользу «Зениту» в этом сезоне. Он постоянно участвовал в голевых атаках, в том числе с моим участием.

— То есть вас можно назвать близкими друзьями?

— Вообще я в хороших отношениях со всеми игроками, но Дзюбу и Нобоа я знаю очень давно по «Ростову» и «Рубину». У нас очень хорошая связь с ним. Он прекрасный человек, хороший отец. Надеюсь, его дети, которые тоже играют в футбол, помогут ему: «Эй, папа, давай завершай карьеру».

— Что стало самым впечатляющим для тебя в «Зените» за эти полгода?

— Я перешел в «Зенит», чтобы стать чемпионом. Я играл давно в чемпионате, но у меня не было трофея. Мы выигрывали, выигрывали, и мечта становилась все ближе. Я говорил с Семаком перед последними тремя играми [когда «Зенит» уже стал чемпионом], моя энергия закончилась. У меня не было отдыха полтора года, перебор. На финише было сложно, но я все время держал в голове свою мечту: хочу трофей, хочу быть лучшим игроком.

— И забить больше, чем Чалов.

— Конечно, он тоже хотел быть лучшим. Это нормально, он большой талант и провел сильный сезон за ЦСКА. Видно, что он много работал на тренировках, а это залог голов.

— В общем, когда ты выиграл титул, то выдохнул.

— Да, да, я понимал, что могу расслабиться. Сейчас я ничего не хочу. Я не хочу играть в футбол. Я хочу просто ездить на лошади и есть чекдирму.

— «Зенит» праздновал титул очень масштабно: в самолете, после ЦСКА, парад по Неве и каналам. Что было круче всего для тебя?

— Самолет. Это было так, что мы могли разбиться. Это было сумасшествие. У нас есть три сумасшедших игрока.

— Кто?

— Могу назвать или нет… Ладно, я. Ригони — надо было видеть, как он орал и прыгал, — и Крис Нобоа. Я знаю, что за тот перелет он потерял три килограмма, прыгая в самолете и бегая по нему. 3 килограмма за один полет после травмы — это очень хороший показатель.

— Какие у тебя планы на будущее? Я понимаю, что ты хочешь в топ-лигу, но какую из них ты бы хотел?

— Топ-лига — да. Любая. Где угодно.

— «Труа», «Генгам» — подойдет?

— Нет, нет, конечно, мне бы хотелось в хорошую команду. В моих мечтах эта команда должна играть в Лиге чемпионов. Если нет, то в Лиге Европы. Если я не выиграю один из этих турниров, то я буду разочарован в своей жизни.

— В смысле? Если ты не выиграешь Лигу чемпионов или Лигу Европы, ты будешь считать, что у тебя была плохая карьера?

— Да, я буду разочарован. Сейчас у меня нет хорошей карьеры, я выиграл всего один трофей.

— Это очень серьезная цель — выиграть ЛЧ или ЛЕ.

— Я думаю, что мы можем это сделать. Мы — имею в виду любого футболиста, который верит, что может. Чалов может, он большой талант.

— И тебе неважно, с какой командой это делать?

— Неважно. Главное — выиграть. Ты можешь играть за «Реал», но не выиграть трофеев, а можешь взять с Томском Лигу Европы… Ладно, если бы такое произошло, то я бы завершил карьеру.

Егор Кузнец. 17.09.2019. «Матч ТВ». "https://matchtv.ru/football/matchtvnews_NI1036144_Radi_etogo_my_sgonali_v_iranskuju__provinciju_Ogromnoje_intervju_Serdara_Azmuna_v_Gombede_Kavuse"

 

БОМБАРДИРЫ

1	Дзюба Артём	232
2	Кержаков Александр	226
3	Павлюченко Роман	189
4	Веретенников Олег	185
5	Мостовой Александр	163
6	Родионов Сергей	162
7	Смолов Федор	156
8	Кириченко Дмитрий	152
9	Лоськов Дмитрий	152
10	Бесчастных Владимир	148
11	Карпин Валерий	143
12	Черенков Федор	141
13	Гаврилов Юрий	140
14	Аршавин Андрей	132
15	Семак Сергей	131
16	Тихонов Андрей	127
17	Андреев Сергей	126
18	Сычев Дмитрий	125
19	Погребняк Павел	125
20	Вагнер Лав	124
21	Колыванов Игорь	118
22	Семшов Игорь	115
23	Промес Квинси	114
24	Саленко Олег	114
25	Титов Егор	113
26	Кокорин Александр	107
27	Булыкин Дмитрий	106
28	Терехин Олег	105
29	Азмун Сердар	103
30	Есипов Валерий	102
31	Бородюк Александр	100

 

  

ПОМОГИТЕ НАШЕМУ ПРОЕКТУ

ФУТБОЛЬНЫЕ БОМБАРДИРЫ РОССИИ

перевод НА КАРТУ

4817 7601 9403 8885